Дрейк достал из кармана металлический шарик, положил его на стол и сделал знак рукой.
— Вот здесь ты возьмешь шарик в руки, он обычный, никаких особенных свойств не имеет, если потеряешь, не страшно. Вон там, — он указал рукой в сторону перил, — ты появишься. Шарик должен остаться в твоей руке. Это пока все.
Задание было понятным и, хотелось верить, выполнимым. Дрейк сделал шаг назад, сложил на груди руки, ожидая дальнейших действий теперь уже от меня.
Я взглянула сначала на него, потом на лежащий на столе предмет. Постаралась сосредоточиться и успокоиться. Чего теперь бояться? Теперь уже поздно: или пан, или пропал.
На ощупь шарик был гладким, будто мыльным, и неожиданно холодным. Я зажала его в ладони, согревая, одновременно внимательно оглядывая то место, куда следовало «приземлиться». У перил пол был потрескавшимся, щербатым, с рассыпавшимся местами в крошку камнем. Обвивал белые бутылкообразные ножки ограждения подсохший вьюн, качались от ветра его стебельки с пожухшими свернувшимися цветками.
Оценив и запомнив детали, я закрыла глаза, приготовившись к прыжку. Но первым на ум пришел не секунду назад досконально изученный пейзаж, а почему-то мальчик Никита; вспомнилось, как в закатном свете шевелились на макушке его светлые волосы.
«Конечно, переносить вещи — это нормально», — послышался его наивный, но уверенный в собственной правоте голос.
Что-то в голове встало на место, щелкнуло, закрепилось и застыло в ожидании, волнение улеглось, а шарик в руке показался неестественно теплым.
«Спасибо, Никита», — шепнула я самой себе и закрыла глаза.
Привычно начали выстраиваться в уме детали посадочной площадки, наливаться цветом, плотностью, приближаться, заменяя текущую реальность воображаемой. На мгновенье пропал и снова появился ветер, поникшие цветы вьюна теперь почти касались моих джинсов — я еще не видела этого, но знала, что так и есть. Ботинки ступили на потрескавшийся камень — хрустнула под каблуком пыльная каменная крошка.
Я глубоко вдохнула, выдохнула и открыла глаза. Перила были рядом, Дрейк и стол теперь в отдалении. Шарик — радость и гордость — зажат в ладони. Целый и невредимый.
Я улыбнулась и, вытянув руку вверх, показала его Дрейку. Тот буднично подозвал меня обратно к столу. На лице Начальника, к моему сожалению, не красовалось триумфальной улыбки за подающего успехи ученика, на нем вообще ничего не было, кроме сухой деловитости.
Возникшее в груди, было, ликование утихло с пониманием того, что задания еще не кончились.
— Положи, — обронил Дрейк.
Я протянула руку и выпустила уже ставший ценным и горячо любимым, как приносящий удачу талисман, шарик. Тот покатился по столу и застыл на середине. Радость от успеха перемешалась с обидой.
«Хоть бы „молодец“ сказал, не треснул бы….», — покосилась я на мужчину в серебристой одежде, которого мои успехи почему-то не впечатлили.
— Теперь принеси мне что-нибудь из своего мира, — сказал тот, не обращая никакого внимания на мою слегка надутую физиономию.
— Что?
— Что угодно. Меня не волнует.
— Хорошо, — пожала плечами я и, не задавая дополнительных вопросов, прыгнула на собственную кухню, уже запоздало заволновавшись, что там могли завтракать домочадцы, но по пути вспомнила, что дом я покидала в семь утра, мать и отчим еще спали, а, значит, благодаря застывшему времени, кухня окажется пустой.
Когда под ногами скрипнули покрытые линолеумом доски, а вокруг раздалось мирное гудение холодильника, я открыла глаза и огляделась.
За окном было темно, часы на микроволновке, как я и предполагала, показывали 7:03. Дом спал. Отыскав нужную вещь, я без промедлений переместилась обратно и с некоторой долей злорадства положила перед Дрейком «подарок» из своего мира.
— Что это? — представитель Комиссии с любопытством разглядывал взирающий на небо Нордейла профиль «принцессы Нури».
— Чай.
— Хороший?
— Не очень.
В глазах Дрейка промелькнули смешинки. Он взял пакетик в руки и несколько секунд разглядывал изображенный логотип и печатный текст «Черная смородина». Наконец отложил. Нагнулся, достал откуда-то (со стула?) прозрачную пластиковую папку-файл, открыл и снова сделался серьезным.
— Бернарда, посмотри внимательно на эту фотографию.
Я нависла над черно-белым изображением не самого лучшего качества: покрытая камнями равнина, полуобрушенные стены старого здания, точнее одна стена и пустой оконный проем, несколько чахлых кустов и ни души вокруг. Мда-а-а. Не самый приятный пейзаж.
— Что это?
Дрейк прищурил глаза.
— Не важно «что это», важно «где это». В это место не ведут порталы, туда вообще очень трудно попасть извне. Переместись туда, найди конверт, что там для тебя оставили, и вернись назад.
— Это хотя бы ваш мир? — зачем-то уточнила я, но прямого ответа не получила.
— Можешь считать это его частью.
Фотография равнодушно взирала на меня выбитым окном и кучей острых больших серо-черных камней.
— А где я найду конверт?
— В здании на подоконнике, когда обойдешь стену.
Спасибо хоть это пояснили. Избавили от необходимости скитаться в неприветливом месте до ночи.
Я вздохнула. Почему-то казалось, что это задание тяжелее, чем остальные. Ладно, что мне стоит? Туда и обратно…. Это быстро. Склонившись над столом, я пристально изучила детали. Не было у них, что ли техники, чтобы в цвете и качественно? А то в разрешении три на три пикселя много подробностей не различишь. Хотя, может быть, в этом и хитрость?